Юрий Владимирович

ВЛАДИМИРОВ

На одном из вечеров наших земля­ков во Дворце культуры выставочного комплекса я подарил Юрию Владимиро­вичу Владимирову книгу «Ман килес». Он признался, что также пишет воспо­минания о своей жизни. Я, конечно, за­интересовался и вскоре позвонил ему домой.

Чем может заниматься человек в преклонном возрасте (в этом году Юрию Владимировичу исполнится 84 года) ? Конечно, разговаривая по теле­фону, я поинтересовался и насчет этого.

- Сижу, набираю на компьютере текст о своей жизни.

- Сколько набрали?

-1.5тыс. страниц, на 3 книги, формат А4...

 -Давно пишете? С чего это началось?

-        Как-то А. Солженицын по телевидению обратился к жите­лям страны, чтобы они написали свои воспоминания о революции,
о коллективизации и т. д. Я прислушался, написал о своем дет­стве, юности и отправил все это А. Солженицыну без всякой на­дежды, что он получит. Там же, в письме, отметил, что хотел бы написать о войне, о жизни в плену у фашистов. Я же в 1941 году вступил в войну, а в 1942 попал в плен и пробыл там 3 года. Быстро выучил немецкий язык, тем, думаю, и выжил. Теперь у меня
три родных языка — чувашский, русский и немецкий.

А. Солженицын, как оказалось, мои опусы получил, перелистал и позвонил сам. Мы все были поражены. «Вы собираетесь описать жизнь в плену? Я вас убедительно прошу, сделайте это, напиши­те. У нас в литературе это явление не описано, а если и есть кое-что, то очень однобоко. Пишите всю правду, - сказал он. - И если будет трудно, зайдите в мой фонд». Дал адрес, куда нужно об­ращаться за помощью. Так я получил поддержку. Конечно, на войне подвигов не совершал. А о плене тоже не хотелось бы рас­сказывать так, чтобы стало известно широкому кругу.

- Чем занимались до ухода на пенсию?

-Я-инженер-металлург. Кандидат технических наук. Ра­ботал на многих заводах: в филиале автозавода в г. Горький, был заместителем начальника цеха завода в г. Солнечногорск, трудил­ся на заводе «Серп и молот» в Москве.

На этом наш телефонный разговор вобщем-то и завершился. Мы успели договориться, что я подъеду к нему домой, и мы посидим, побеседуем. В один из выходных дней января я выехал к нему в Южное Бутово.

Встретил именя Юрий Владимирович и его дочь Наташа. Мы с Юрием Владимировичем уселись в одной из комнат уютной 2-хкомнатной квартиры и стали неспешно беседовать.

-  Расскажите, пожалуйста, о своем детстве.

-  Родился я 18 июля 1921 года в д. Старо-Котяково Батыревского района Чувашии в семье учителей. С 1928 по 1932 год учился в начальной школе у себя в деревне, а с 1932 по 1938 год — в Батыревской средней школе, ко­торую окончил с правом поступления в вуз без вступи­тельных экзаменов.

-  Когда приехали в Москву?

-  В 1938 году. Поступил в институт. До 1941 года проучился там.   С началом Великой Отечественной войны в конце июня 1941 года был отправлен с группой студен­тов и других граждан Москвы на строительство оборо­нительных сооружений (в основном противотанковых рвов) под гг. Рославль и Ельня Смоленской области. Про­работал там до начала сентября. Затем условия для жизни и работы стали опасными. Из-за частых налетов вра­жеской авиации и приближения линии фронта нас вывез­ли обратно в Москву.

-  Как оказались в дей­ствующей армии?

С начала сентября и до середины октября 1941 года
я  совмещал учебу в том же институте с работой в каче­стве стрелка вооруженной охраны московского стан­костроительного завода им. Орджоникидзе. 15 октября, будучи студентом 4 курса института и отказавшись эвакуироваться вместе с заводом   в Сибирь, ушел добровольно на фронт, стал рядовым бойцом в составе Третьей коммунистической дивизии (фактически - спеш­но сформированного к тому дню нового соединения Мос­ковского народного ополчения). При этом находился на оборонительных позициях перед городом Химки и за ним по Октябрьской (в сторону Ленинграда) железной доро­ге. Мой первый окоп находился чуть левее того места, где сейчас установлены известные «Ежи» на Ленинград­ской трассе. В ноябре 1941 направили служить в 90-й запасной зенитный артиллерийский полк в г. Горький (ныне Нижний Новгород). Там я защищал важный оборон­ный завод от налетов вражеской авиации в качестве наводчика орудия.

- При каких обстоятельствах попали в плен?

- С начала марта по май 1942 года   был наводчиком орудия зенитной батареи в составе 199-й танковой бри­гады Шестой армии, воевавшей на фронте южнее Харь­кова в выступе «Изюм-Барвенково». Хотели освободить г. Харьков и вклинились глубоко во фронт. А немцы раз!
и взяли нас в «клещи», отрезали от других сил. Вместе
с нами оказались в окружении еще две армии.

Юрий Владимирович раскрыл карту боевых действий под Харьковом, нарисованную своими руками с указанием всех дей­ствующих сил: и наших, и немецких.

- Откуда такие точные данные и подробности?

- Мы, рядовые, конечно, очень мало знали, где какие войска действуют. Но позже я сидел в библиотеках, изу­чал военную, мемуарную литературу и восстановил на карте все действия того периода.

- Как удалось выжить в безжалостной «мясорубке»?

- Немцы сутками долбили по нам из всех видов ору­дий - делали кровавое месиво. На моих глазах погибли тысячи и тысячи человек. Несколько раз мы пытались небольшими силами прорваться из окружения, но не
получалось. Меня фашисты взяли одним из последних.

- Что делали фашисты с пленными?

- Сначала нас отправили в лагерь для военнопленных в г. Лозовая, затем в Павлоград. Условия в этих лагерях были самые ужасные - десятки тысяч моих соотечествен­ников ежедневно умирали от голода, холода и болезней.

В октябре 1942 года меня привезли в Германию в ла­герь под г. Мюльберг. Заставляли выполнять различные физические работы.

Советскому военнопленному Ю.Владимирову пришлось пройти несколько лагерей - в г. Хонштайн, г. Каменц, дер. Цшорнау...

        Удивляюсь памяти Юрия Владимировича. Он четко называет  не только по-русски, но и по-немецки все места, куда его заб­расывала судьба военнопленного. Помнит свой номер, под кото­рым был зарегистрирован в базовом лагере.

Из плена он бежал дважды. В первый раз 20 апреля 1945 года, но  был пойман. Во второй раз 8 мая 1945 года, во время угона пленных на юг. Он вышел к нашим частям. Конечно, его сразу отправили в фильтрационный лагерь. Те же, которые остались в  плену, были освобождены нашими войсками и вернулись домой как герои.

   - Может, не надо было бежать?

- Трудно сказать. Мне потом рассказали, что произошло, когда пришли наши и освободили пленных. Все фашистские охранники, конвоиры были арестованы и постро­ены. Нашим бывшим пленникам раздали оружие и ли: «Расстреливайте их»... Но там же остались одни пожилые немцы. Среди них были и нормальные люди. Я, верное, не смог бы их расстрелять. Что стало бы со мной тогда? Возможно, меня тоже пристрелили   бы...

  - Как удалось выбраться из фильтрационного лагеря?

-Отправили нас, бывших пленных, для окончательной фильтрации на шахту № 48 треста «Свердловскуголь» в Луганской области добывать уголь. Условия были тяжелейшими. Руководители ненавидели пленных, называли «власовцами», грозились сгноить всех в шахтах.

Уходя на войну, я прихватил с собой студенческий билет и зачетку. Когда попал в плен, у меня отобрали студенческий билет. Взяли зачетку и спрашивают: «Что это такое?». Она вся была исписана карандашом. А я говорю: «Это записная книжка». «Записную книжку» мне отдали, а студенческий билет пообещали вернуть. Да кто вернет-то? Когда я работал на шахте, взял зачетку, стер все ненужное и отправил в Москву в свой институт. Через некоторое время (о, чудо!) в управление шахты пришло сообщение, что я восстановлен в институт и меня вызывают на учебу. А меня не отпускают. Начальник участка вообще грозится меня уничтожить. Со своими бумагами, где только не побывал! В конце концов, начальник треста ставит такую визу: «Товарищ Конкин! Не имеете права задерживать студента старшего курса...». Так я снова оказался на свободе и в институте. Позже узнал, что бывшие военнопленные на шахте, не выдержав тя­желейших условий работы и издевательств начальства, бежали. Все они были пойманы, посажены в тюрьму на 20 лет, а кто-то был расстрелян. Я ведь тоже мог исчез­нуть вместе с ними бесследно. Опять судьба оказалась ко мне благосклонна.

- После войны не приходилось бывать в местах бо­евых действий?

- Через много лет поехал под Харьков. Решил посмот­реть, походить по местам боев. Ехал на автобусе к одной из деревень. Вдруг этот автобус с людьми скатывается с дороги, переворачивается.   Многие поранились. С меня течет кровь. Спускаюсь к речке умыться. Осматриваюсь и вижу место, где находился мой блиндаж. Дошел до де­ревни пешком и походил по местам боевых действий. Удивляюсь до сих пор - почему автобусу нужно было пе­ревернуться именно на этом месте? Неужели те смертель­ные силы до сих пор не отпускают, напоминают о себе?

Вот еще одно интересное совпадение. В 1941 году под Сталинградом наша 6-я армия противостояла 6-й немец­кой армии под командованием Паулюса. Обе армии за­кончили войну плачевно, были окружены и уничтожены. Может, это как-то связано с цифрой «6» - говорят же, что есть что-то дьявольское в этих цифрах.

- Как узнали о завершении войны?

- Я находился недалеко от Праги в одном из сел. Шел навстречу своим войскам после второго побега из плена. Вижу — на здании администрации   висит чешский флаг. «В связи с чем вывесили флаг?» - спрашиваю у прохожих. Мне говорят: «Германия капитулировала!». Это было ут­ром 9 мая 1945 года. И тут же видим колонну автома­шин. Это, оказывается, эсэсовцы   едут   на запад. Только к вечеру прояснилось, что немцы действительно подпи­сали Акт о капитуляции.

- Второй и третий тома ваших воспоминаний относят­ся к военному времени?

- Да. Я там описываю военный  и послевоенный пе­риоды своей жизни.

Побеседовав с ним, послушав его повествование о жизни, я пришел к выводу, что жизнь Юрия Владимировича много раз ви­села на волоске, но что-то или кто-то будто вел его по самому краю пропасти, не дав туда свалиться.